Он накрыл ее губы своими и заставил замолчать, сжимая ее грудь.

– Я многого не понимаю, – сказал он, трогая языком ее плечи, шею, живот. – Но я рад, что я здесь. С тобой.

Она взяла его лицо в ладони.

– Ты уверен, что ты… справишься?

Он лег на нее. Руки у него дрожали совсем чуть-чуть.

– Давай посмотрим.

Ни один из них не умел хорошо выражать свои чувства и эмоции, но то, что они не могли облечь в слова, они говорили телами, заново разжигая пламя, которое едва не погасло.

Несколько часов спустя кемпер разбудил их, сообщив о скором прибытии в отель «Геликония» высоко в горах Коста-Рики, в одно из немногих мест, где еще принимали физическую валюту. Сильвия надеялась, что они смогут провести там пару ночей и их никто не обнаружит, пока она не узнает новости от Пемы.

Когда они подъезжали к курорту, пошел легкий дождь. Вскоре он до того усилился, что они ничего не видели за окнами машины.

– Пошли, мы на месте!

Сильвия подтолкнула Джоэля2.

Он посмотрел в окно. Небольшой деревянный указатель смотрел прямо на курорт, вверх, куда вела крутая лестница.

– Я думал, мы остановимся там, где провели свой первый медовый месяц.

– Здесь лучше. – Она подтолкнула его плечом. – Больше уединения. Здесь нас почти невозможно найти.

– Нельзя ли переждать дождь здесь? Черт, да эта штука больше нашего номера в отеле.

– Сомневаюсь, – сказала Сильвия. – Мы заплатили бешеные деньги за номер. Он единственный у них оставался.

– Мы?

Она рассмеялась.

– Да, мы, мое величество.

Джоэль2 с удовольствием обнаружил, что способен проворно двигаться, когда они поднимались по крутой лестнице, врезанной в бок холма, к вестибюлю отеля. Он забыл, что в этой части Коста-Рики везде горки. В конце концов, они же забрались выше облаков. Добравшись до вершины холма, они вымокли до нитки. И тут дождь, словно насмехаясь над ними, прекратился. Облака расступились, и они увидели под собой джунгли, освещенные огромным полумесяцем луны. Между деревьями висели клочья белого тумана. Джоэль2 приобнял Сильвию. Они наслаждались моментом, таким иным, таким далеким от нагромождения вертикальных стен Нью-Йорка.

Они повернули к отелю. Это были примерно двадцать деревянных домиков, у каждого перед дверью – ванна с горячей водой, отделенная от густой растительности джунглей занавесом. У каждой двери – беседки, украшенные цветущими бугенвиллеями. Ресепшн находился в самом близком и большом доме, там же были маленький ресторан и бар. Джоэль2 постучал в стеклянную дверь.

– Есть кто-нибудь? – спросила Сильвия из-за его спины.

Под спутанными ветками бугенвиллеи он нашел кнопку и нажал. Что-то громко загудело, и дверь со щелчком открылась. Они вошли как раз в тот момент, когда из своего помещения вышла хозяйка, приятная коренастая костариканка, на смуглых щеках которой темнело много коричневых родинок. Она назвалась Хосефиной.

После того как Сильвия выложила стопку универсальных международных банкнот, а Хосефина их осмотрела и осталась довольна, она сообщила, что им отведен номер люкс. Самый большой домик на утесе, с которого открывается вид на дождевой лес. Она добавила, что завтрак и обед подаются в течение часа в главном здании, а бар открыт всегда. В качестве приветственного подарка она протянула Джоэлю2 бутылку коста-риканского вина амаране, которое делали местные квакеры, но предупредила, что пить его не стоит.

– Это лучше сделать сувениром, чем пить, – с улыбкой сказала она. – Вина у квакеров не слишком хорошие. Сохраните его и подарите друзьям, когда вернетесь домой. Если вино вам нужно, чтобы пить, у нас в ресторане есть неплохая коллекция чилийских и аргентинских мальбеков.

Она показала, в какой стороне их дом, и пожелала спокойной ночи, присовокупив последнее предостережение:

– По ночам бывает холодно, так что укройтесь получше.

К их номеру вело еще много ступенек. Джоэлю2 этот подъем дался особенно трудно – он нес сумку Сильвии. Он назвал эту сумку «Гиря» и еще «волшебная сумка с кирпичами», потому что Сильвии удалось упихнуть в нее невероятное количество тяжелых вещей.

Когда они подошли, дверь дома почувствовала их приближение. Она распахнулась и приветствовала их теплым «¡Bienvenido!»

– Внесешь меня? – спросила Сильвия с озорной улыбкой.

Джоэль2 подчинился, но кряхтя и стеная. Когда они оказались внутри, Сильвия игриво шлепнула его.

Комната была очень холодная, зато большая. Стены и потолок из тика. Во всех стенах большие окна, небольшая кухня, терраса, откуда днем должен был открываться впечатляющий вид, ванная снаружи и огромная комковатая двуспальная кровать. На подушках лежала гирлянда из фиолетовых цветов бугенвиллеи.

Джоэль2 взял вино и поставил в стороне.

– Надеюсь, тут нет паучьих яиц. Я собираюсь смыть опыт близкой смерти. Присоединишься?

– На сегодня с меня довольно близости смерти. Но если поторопишься, тебе может повезти, прежде чем я усну. Завтра нам предстоит много ходить.

Чтобы позабавить Сильвию, Джоэль2 сделал вид, что бежит к ванной. Он чувствовал себя прекрасно. Лучше, чем когда-либо. Погрузившись в теплую воду, он расслабился. Решил позволить себе немного «новой волны» 1980-х. Включил запись, которую слушал раньше через коммы, подключив аудиосистему ванной комнаты. Звуки «Глаз Бетт Дэвис» Ким Карнс заполнили комнату. Влажность подчеркивала и усиливала страстность ее голоса.

Если бы он не начал подпевать, то услышал бы безошибочно распознаваемый гул перевозчика людей, летящего близко и на малой высоте. Свист турбин подсказал бы ему, что тот садится где-то поблизости. Перевозчики людей – это дроны, представляющие собой гибрид вертолета и реактивного самолета и предназначенные для быстрых, а не для комфортных перемещений. Гигантские летающие графито-титановые контейнеры, способные переносить с места на место сотни людей. Из-за их размера им не выдавали лицензий на деятельность в городах, и по закону их не могли использовать ближе ста пятидесяти метров от населенных пунктов. Люди, находившиеся внутри, прилетели по какому-то чрезвычайному делу.

Но Джоэль2 был слишком занят пением, чтобы заметить это. Он заголосил, подпевая Ким Карнс:

Отличная песня. Когда она кончилась, он прослушал еще несколько номеров из своего плейлиста. Наконец, когда пальцы начали сморщиваться, он сообщил душу, что уходит. В ванной было сыро и парно, как в сауне, именно так, как он любил. Дома Сильвии не нравилось, когда он принимал душ раньше ее.